I. Интродукция
Прости меня, Касталия, прости!
Твои давний дальний ключ — не по карману.
А рядом постоянно —
— угрюмая поэзия Совка.
Отрезаны далёкие пути.
А чёрно-красно-белая наука —
— подопытная сука;
халат, и кровь, и тумблер у виска.
В крови — лампасы, звезды, флаги... Пир
чернухи да мокрухи. За беретом,
заВОХРенном на этом, —
— сугробы, карабины да гробы.
А ты, зелёно-сине-жёлтый мир —
вне камеры. Леса, моря и горы —
вне нашего позора.
Вне времени, вне места. Вне судьбы.
II. Черно-красно-белое
Техника заверчена хитро —
словно у Равеля болеро...
В.В.Маяковский
"Граждане, послушайте меня!
Как квадратна чёрная фигня!
Как супрематичны все углы!
Как красны событья! Как белы
стены и халаты! Как строчит
черный пулемёт, как жжёт иприт!
Как опять бессилен Красный Крест,
как огонь дела и книги ест!.."
...Лаконичны рифмы, прост язык:
красный пролетарий, черный штык.
Он буржую белый шар-живот
скоро обязательно проткнёт.
Минет красно-белая война.
Почернеет с голоду страна.
И мертвец, утратив весь напор,
ляжет в черно-красный "Лабрадор".
Алы флаги. (Нет родней страны!)
В белых дисках свастики черны.
Наступив на горла там и тут
нарисуют, слепят, воспоют
черные заводы, вместо лиц —
— стати белых тёлок и девиц,
чтоб не снились зоны, печи, крест,
чёрные машины, шмон, арест...
Тех, кому "свобода дорога",
похоронят белые снега,
серый город, чёрная тоска...
А пока — "Послушайте!" — Пока
"Окна РОСТа" шлёпает поэт.
Ждёт финала чёрный пистолет.
И.П.Павлов
Бел халат. Со скальпелем в руках —
"свет наук", с бородкой и в очках, —/
"ложное кормление" принёс.
В черной стойке подыхает пёс.
Лампочка горит. Течёт слюна.
Вой и кровь. И — резать дотемна!
Завтра — в храм. Назад дороги нет.
Где же Бог? Нет нимба. Есть поэт.
Хороши поэма "Хорошо!",
фистула, рефлекс и новый шов!
Цель и средства — как плакат, ясны.
Вот виварий — две больших страны.
Особи размножатся, любя.
Менгеле да Лунц прочтут тебя.
Изойдёт отравою игла,
мысли вымывая добела,
души погружая в чёрный мрак.
Крепок "Нобель" на крови собак!
Психи да враги. — Бараков ряд.
А отходы — смёрзнутся, сгорят.
Станут схемой — мозг, и мылом — плоть.
Медицина ждёт. — Прости, Господь!
Крепко сжать, связать, проткнуть и вскрыть!
Ариадна-мать, познанье-нить!..
И, вконец устав и обнищав,
жалостно добьёт родной Минздрав
III. Сине-зелено-желтое
...Пока лицо не распадается на жёлтые кубы,
пока за кружкой с тоской —
печальный синий рифмоплёт,
и дивных девочек задумчивых зелено-голубых
еще не гонит конвой,
и Пан луны янтарной ждёт,
пока кругом — учителя, партнёры, а не враги,
и в ярках брызгах весны
московский дворик, Нотр-Дам;
не за кордоном, не оболганы Магритт, Миро, Танги
их глюковатые сны
ещё способны сниться нам.
Лишился сил и сел Христос перед небесною чертой
— и вновь готов рассказать
и сделать всё, пройдя Негев.
Из охры леса завтра запросто появится святой —
— и ты поднимешь глаза,
как отрок вдруг оторопев...
Пока по миру бродит странник, собирающий зерно,
и строит травы в ряды
под небом, а не под замком;
и обнимает биосфера, согревая как вино,
и ей во славу — труды,
и каждый зверь в лесу знаком —
мы примем силы с синих высей, от зелёной травы,
от нашей дикой земли,
весь век дававшей миру зло.
Дай Бог в кроваво-серой мути не склонить головы!
Мы не напрасно пришли,
и нам лишь в этом повезло!
